|
|
|
|
|
|
|
|
01.10.2017
Когда мы бываем там, где протекала жизнь выдающихся людей, чьи имена навсегда связаны с развитием русской и мировой культуры, нас охватывает невольное волнение. Даже самые обыденные вещи приобретают особый смысл, если мы знаем, что они принадлежали знаменитым деятелям прошлого. Нас волнует сознание того, что это перо держал в своей руке Пушкин, что пальцы Чайковского касались клавишей этого роща, что за этим столом написана «Анна Каренина», что именно этой кистью работал . Входя в дом, где все хранит пеповторимые черты личности его хозяина, напоминает о его титаническом труде, увлечениях, творческих поиск как и открытиях, мы как бы становимся его современниками, глубже постигаем его идеи и дела.
Высокие примеры служения своему народу делают человека чище и целеустремленнее. В этом огромное воспитательное значение мемориальных мест, бережно охраняемых в нашей стране. К числу таких глубоко почитаемых памятников принадлежит усадьба «Пенаты», в которой прошли последние тридцать лет жизни художника. было пятьдесят шесть лет, когда он приобрел дом па берегу Финского залива. был тогда в зените славы. Художник, уже создавший такие картины, как , , , и многие другие, и в эти годы приступил к работе над грандиозным полотном , ставшим, вместе с гениальными этюдами к нему, одним из самых высоких достижений русской живописи. В этом произведении как бы подвёл итог своей многолетней творческой деятельности. Он ещё раз показал себя непревзойденным мастером сложной, мпогофигурной композиции, блестящим живописцем, верным последователем принципов критического реализма. В дальнейшем в «Пенатах» художник уже не создал произведений, равных , однако творчество по-прежнему оставалось главным смыслом его жизни. За мольбертом он проводил большую часть дня. Даже тогда, когда гулял или работал в парке, когда бродил по берегу Финского залива, он был всецело поглощен своими замыслами. Неистощимый интерес ко всему молодому, талантливому, любовь к людям, доброжелательность, гостеприимство, приверженность к литературе, к музыке — эти характерные особенности личности привлекали в «Пенаты» художников, писателей, поэтов, ученых. Они съезжались в репинский дом по средам, когда там принимали гостей. Горький и Маяковский, Шаляпин и Ершов, Глазунов, Асафьев, Есенин, Бунин, Куприн, Тарханов, Бехтерев, Павлов и многие другие посещали «Пенаты». «Все побывали тут», — вспоминал . «Пенаты» дороги народу как место, где жил и творил , где бывали лучшие представители русской культуры начала XX века. Небольшую усадьбу в местечке Куоккала, расположенную на берегу Финского залива, в сорока пяти километрах от Петербурга, купил в 1899 году на имя Своей второй жены Н. Б. Нордман. С 1903 года художник проводил здесь большую часть времени. Его привлекала красота северной природы, тишина, которая иногда нарушалась только шумом моря. Близость к Петербургу давала возможность не прерывать занятий с учениками Академии художеств, профессором которой тогда был , и не отрываться от общественной и художественной жизни столицы. Репинский участок (около двух гектаров), запущенный, заросший кустарником и деревьями, через несколько лет превратился в парк с аллеями, беседками, прудами, которые наполнялись водой из вырытого около дома артезианского колодца. Одноэтажный дом, в котором поселился художник, постепенно обрастал со всех сторон пристройками, верандами, балконами. Каждое лето в «Пенатах» работали плотники, столяры. В 1906 году поднялся второй этаж с затейливыми скатами кровли, стеклянным шатровым перекрытием мастерской, резными украшениями, флюгерами. Все делалось по замыслу и рисункам художника и под его наблюдением. В отделке дома использовал мотивы народных узоров, памятных ему еще с юношеских лет. Это было время, когда русские художники пытались возродить национальные кустарные промыслы. У Мамонтова в Абрамцеве, у княгини Тенишевой в Талашкине были открыты мастерские, где по эскизам , , Малютина и других художников народными умельцами исполнялись деревянные, керамические и текстильные изделия. Работал в этих мастерских и , и его увлеченно народным искусством впоследствии сказалось на облике Пенатов. Эскизов не сохранилось, но о том, что они принадлежали художнику, мы узнаем из письма Стасова к Нордман от 21 января 1905 года. Стасов писал: «...нельзя ли Вам снять фотографией маленькие образчики архитектуры : «Ворота» Ваши с орнаментами (с улицы), необыкновенное «окно» на фасаде, которое мне так нравится, и что Вы еще найдете сами». Строительство в «Пенатах» велось постепенно, без единого архитектурного плана, и дом принял несколько странный, причудливый вид. Однако при близком знакомстве легко убедиться в целесообразности каждой пристройки, рассчитанной на то, чтобы в доме было много света, воздуха. Все делалось с той мыслью, чтобы здесь удобно было жить и работать художнику. Усадьба стала достопримечательностью этих мест. Многочисленные репинские гости, приезжавшие из Петербурга, выходили на станции Куоккала, где их уже поджидали извозчики. Две версты пути по Большой дороге (ныне Приморское шоссе), обрамленной густыми елями и соснами, и уже виднелись ярко раскрашенные деревянные ворота с резной надписью «Пенаты». За воротами — березовая аллея, уходящая в глубь парка. Несколько десятков шагов по мощенной булыжником дорожке, и справа открывался вид на двухэтажное деревянное здание. С 1907 года , отказавшись от профессорства в Академии художеств, редко покидал «Пенаты». Юридической хозяйкой усадьбы была Нордман. По завещанию, составленному в 1910 году, в случае ее смерти Пенаты становились пожизненной собственностью , а потом переходили к Академии художеств при условии, что там будет открыт домик-музей . Это согласовалось с желанием самого художника, и после смерти Н. Б. Нордман в 1914 году он хлопотал о вступлении в силу ее завещания. Великая Октябрьская революция застала в «Пенатах». По декрету о независимости Финляндии, подписанному В. И. Лениным 31 декабря 1917 года, Куок-кала, как часть финской территории, отделилась от Советской России. В первые годы после революции художник находился в полном неведении о том, что делалось за рекой Сестрой, ставшей государственной границей, поэтому порою верил злобным вымыслам белой эмиграции о том, что его творчество в России забыто. Старшая дочь художника Вера переехала к нему из Петрограда в 1922 году, и с этого времени она стала фактической хозяйкой «Пенатов». Враждебно настроенная к Советской России, она всячески мешала наладить связи отца с Родиной. Однако никакие усилия не могли разорвать кровные узы, соединявшие с его родной землей и его народом. Восьмидесятилетний был потрясен, узнав, что в 1924 году в Москве в Третьяковской галерее, а потом, в 1925 году, в Ленинграде в Русском музее устроена юбилейная выставка его произведений — самая полная из всех, какие когда-либо были при жизни художника. Со всех концов России в тихие «Пенаты» пришли Письма, поздравительные телеграммы. К художнику стали приезжать прежние друзья — К. И. Чуковский, скульптор И. Я. Тинцбург, бывал академик И. П. Павлов. Большим событием и радостью для старика Репина был приезд в 1926 году делегации советских художников (, , А. В. Григорьев) во главе с любимым учеником . В том же году получил от К. Е. Ворошилова ПИСЬМО, которое напоминало ему, что место художника на обновленной родине, где его всегда ждут. Несмотря на многочисленные приглашения, не решился уехать из «Пенатов». Художник был слишком стар и немощен, чтобы предпринять столь трудный та и разорвать с близкими, которые не хотели переезжатг с ним в Советский Союз. искренне радовался успехам новой России, и прежде всего в литературе, поэзии, живописи. Он оставался всю жизнь русским подданным (не принял предлагаемого ему финского гражданства), но стать участником великих дел своей Родины уже не мог. В одном из последних писем к своим землякам-украинцам признается, что, несмотря на страстное желание побывать на Украине, в родных местах, судьба сулила ему найти могилу в парке «Пенатов». В первые годы после Великой Октябрьской революции не изменил своего намерения завещать «Пенаты» Академии художеств (он писал об этом несколько раз в Советский Союз). Только в августе 1927 года, во время тяжелой болезни, дети убедили восьмидесятитрехлетнего отца подписать распоряжение, но которому все художественное собрание после его смерти делилось между ними. До 1939 года Вера Ильинична жила в «Пенатах». В начало войны 1939—1940 годов она бежала в Хельсинки, захватив часть картин и рисунков отца. Вместе с нею уехал и ее брат Юрий. Сотрудники музея Академии художеств СССР застали дом в страшнейшем беспорядке: все было брошено — личные вещи , оставшиеся невывезенными произведения (главным образом те, какие при разделе достались сыну Юрию), ценнейший архив художника валялся на полу. В течение нескольких месяцев дом был приведен в порядок и весной 1940 года открыт для посетителей как музей. Однако музею не суждено было долго просуществовать. Началась Великая Отечественная война. Карельский перешеек стал ареной военных действий. Художественные произведения, мемориальные вещи и часть обстановки дома были вывезены в Ленинград, в Академию художеств. Когда наши войска летом 1944 года освободили Куоккалу, репинские «Пенаты» были пепелищем недавнего пожара. От дома остались только фундамент и остовы печей. Парк поредел, пруды высохли и заросли кустарником. Тогда же, в 1944 году, отмечалась столетняя годовщина со дня рождения художника. Постановлением правительства было решено восстановить «Пенаты» как выдающийся памятник русской культуры, а поселок Куоккала переименовать в поселок Репино. Восстановление «Пенатов» заняло много времени. Обмеров репинского дома не было, поэтому его восстанавливали по сохранившемуся фундаменту и многочисленным фотографиям, которые были сделаны здесь в различные годы жизни и после его смерти. Пока строительные организации возводили дом, научные сотрудники музея Академии художеств СССР были заняты работой в библиотеках и архивах, собирая необходимый материал для воссозданий его внутреннего убранства. Часть обстановки, как уже говорилось, была эвакуирована и сохранилась в Академии художеств. Однако крупные вещи, такие, как знаменитый обеденный круглый стол и так называемый «шаляпинский» диван в мастерской вывезти тогда из «Пенатов» не удалось. Пользуясь фотографиями интерьеров, музей Академии художеств стал приобретать у частных лип, мебель и другие предметы обстановки, аналогичные бывшим когда-то в «Пенатах». С этой целью в Ленинграде были устроены выставки фотографий предметов, подобные которым требовались будущему музею. Задача в известной мере облегчалась тем, что, очень непритязательный в своем домашнем обиходе, не заказывал мебели, а большей частью покупал ее в магазинах. Правда, чтобы найти, например, письменный стол для кабинета, пришлось пересмотреть у разных лиц более двадцати столов, прежде чем подобрать точно такой, какой был у . По составленной в 1939—1940 годах описи вещей, сохранившихся в «Пенатах», было известно, что в гостиной стоял рояль фирмы Беккер № 34132. Эта фирма выпускала рояли сериями, в каждой из которых инструменты были совершенно одинаковы по виду. Кроме того, сохранились сведения, что рояль для выбирал композитор А. К. Глазунов. Случай помог найти рояль, не только близкий по номеру, но и такой, на котором в былые годы играл Глазунов. Владелицей рояля оказалась ученица композитора.