|
|
|
|
|
|
|
|
23.08.2018
Сегодня школьное образования переживает непростые времена. Старое не работает, новое не создано. Принципы, на которых десятилетиями удобно лежала система, разрушены. Сидеть смирно и тихо, “не высовываться”, не спрашивать лишнего и учить то, что неинтересно считалось не просто нормой, но и золотым стандартом. В голову плотными нитками вшивались фразы вроде “учитель всегда прав”, “вызову родителей”, “дневник — на стол”, “портфель забыл, а голову — нет”. И долго работало. То ли дети задавали меньше вопросов, то ли родители не думали о последствиях.
Теперь призадумались все. Пока неизвестно, к чему приведет школьная реформа. Но в нашей стране уже есть позитивный реформаторский опыт в частном секторе. Которым грех не воспользоваться и родителям, и чиновникам от образования. Сегодня я поговорю с Алексеем Греоковым, человеком, который еще 25 лет назад решил, что не отдаст ребенка в общеобразовательную школу “чтоб как все”. И создал свою. Дальше — о том, зачем нужен учитель, как выбрать “свою” школу и почему школьная реформа — не реформа.. Рекомендую всем родителям.
Справка о школе. Школа «Афины» основана в 1994 году, существует на рынке образования 24 года и является крупнейшей частной школой Киева. Количество учеников: на очном обучении — 450, на дистанционном обучении — 1060. Профилизация — мультипрофильная школа (естественные науки, социология и политология, экономика и менеджмент, медиа-технологии)
Начало
Мы с женой Оксаной окончили Киевский политехнический институт по специальности «Физика металлов» и никогда не думали, что будем работать в школе. Хотя некоторый опыт сотрудничества со школьниками у нас был. Ещё учась в аспирантуре, мы создали подростковый театр-студию, для которого сами писали пьесы, ставили спектакли и играли в них вместе с детьми. Потом, в самом начале 90-х, нас пригласили в экспериментальный класс в общеобразовательную школу, где я вёл естествознание и историю, а Оксана — английский язык и историю искусств. Оттуда мы вынесли два главных убеждения: во-первых, детей нужно учить совершенно по-другому, а во-вторых, своего ребенка в мясорубку, которая называется «государственной школой», мы не отдадим.
Наша дочка подрастала, мы были аспирантами, и у нас не было даже двадцати долларов на то, чтобы записать её на курсы подготовки к школе. Да и курсов таких в Киеве было — раз-два и обчелся. Поэтому мы плюнули на научную карьеру, забросили недописанные кандидатские диссертации и сделали курсы подготовки к школе под названием «Академия дошкольных наук». Уже через полгода родители сказали нам: «Вы здорово работаете! Но как мы теперь отдадим детей в обычную школу? Давайте, открывайте начальную школу!» Мы тогда ничего не знали о том, как создаются школы, что нужно для получения лицензии, как вести финансовый учет и что такое менеджмент, поэтому ответили: «Да легко!»
Мы заблуждались. Это не было легко. Многие наши коллеги говорили позже, что тоже мечтали открыть свою школу, но отказались, испугавшись трудностей. Так что нас спасло незнание. Мы просто бросились в этот омут и, к счастью, выплыли. И затем в течение многих лет росли и учились вместе с детьми. Конечно, нам пришлось стать специалистами во многих отраслях. Но мы были молоды, полны сил и энтузиазма, а главное — за нами стояли дети, не только наша дочь, но и сто других наших детей, и две сотни наших родителей, которые доверили нам самое дорогое, что у них есть.
О целях и задачах
Шло время, дочка подрастала, и мы вдруг осознали: ещё год, и она закончит школу. Что дальше? Может, пришло время забросить педагогику и заняться чем-нибудь другим, менее энергозатратным? Мы провели 36-часовой нон-стоп тренинг, чтобы понять, кто мы и зачем мы. И пришли к выводу, что единственная задача, достойная наших усилий, — коренным образом изменить образование Украины. Показав пример, как обычная школа может стать школой, в которой самому захотелось бы учиться, если вернуться в свое детство.
Теперь мы понимаем: это программа-минимум. Удивительно, но факт: на Украину с надеждой смотрит вся европейская педагогическая общественность. Кризис образования есть не только в Украине, но и во всем мире. Три проблемы образования, которые озвучили коллеги из ECNAIS (Европейской ассоциации независимых школ): мало денег , высокий уровень бюрократизации и “ дети не хотят учиться”!
Но почему же тогда они смотрят с надеждой на нас? «В нашу систему образования (любой страны) вложены такие ресурсы, такие средства, что мы ничего не можем у себя изменить», — говорят наши европейские коллеги. — «А ваша система образования настолько неэффективная, устаревшая и нищая, что вам просто нечего терять! Вы можете выбросить её на помойку, и создать нечто новое, на которое мы будем равняться, и которому будем учиться у вас».
Поэтому наша цель — не только изменить систему образования в Украине, но и найти те новые пути, которые будут полезны и нашим ученикам, и ученикам из альтернативных школ, и хоумскулерам. Мы рассматриваем нашу школу как своеобразную исследовательскую лабораторию, Research and Development. Мы здесь пробуем, что в педагогике работает, а что нет.
Об образовании
Система образования Украины рушится. Давно и закономерно. В советское время она целенаправленно работала на конкретный результат. Нужно было найти несколько выдающихся физиков, химиков, конструкторов, — ученых, которые укрепят обороноспособность страны. Система образования промывала тонны человеческой породы, чтобы отыскать несколько крупиц золота. Мы все были заложниками той системы. Мы все учили одну и ту же математику, биологию, физику, химию, географию, но на каждом образовательном уровне нас разделяли — кто пойдет дальше, а кому и этого достаточно, чтобы работать в колхозе или на заводе.
Была и вторая составляющая деятельности школ — воспитание и отбор будущих менеджеров для советской экономики. На это работали пионерская и комсомольская организации, и все молодые люди просеивались через эти сита. Хотя здесь “ставились” многие полезные навыки или, как сейчас говорят, soft skills, вроде командной работы, коммуникации, тайм-менеджмента, планирования и т.д. К несчастью, всё это было густо замешано на идеологической составляющей, поэтому когда идеологию вышибли из школы, из школы ушло и обучение этим важным скилам.
Больше нет Советского Союза. Никто не собирается устраивать талантливых ученых и конструкторов в секретные КБ. Мы уже не строим коммунизм, а воспитывать юных строителей капитализма учителя не могут, да и не хотят. Поэтому вся постсоветская школа напоминает разладившийся промышленный конвейер, который по продолжает работать и производить никому не нужную продукцию .
О детях
Времена изменились и дети стали другими. С этим никто не спорит. Текстовая культура ушла в прошлое и сменилась «культурой экрана». Чем интересен экран? Если текст — это система статических графических символов, то на экране мы видим динамически изменяющиеся символы-образы. Вы наблюдали, как дети обмениваются сообщениями? Мальчик отправляет девочке в Viber пять сердечек. Та отвечает десятью сердечками. Тогда мальчик отправляет ей ещё двадцать… Очевидно, переписка расшифровывается так: «Я тебя очень люблю!» — «А я тебя очень-очень люблю!» — «А я тебя просто невероятно люблю!» — и всё это без единого слова. Это и есть динамические символы. Не знаки важны сами по себе, а их количество, цвет и размер.
Понятно, что это совсем другой способ работы с информацией, нежели чтение или письмо. Поставить пять сердечек — быстрее и проще, чем набирать признание в любви. И нагляднее, и красивее. Да еще и не требует знания орфографии. В общем, одни преимущества. Недостаток же только один: вся предыдущая культура была текстовой, и если мы хотим, чтобы дети её освоили, мы должны научить их читать. Не просто складывать буквы в слова, а слова — в предложения, а учить их чтению, как учат детей чему-то сложному и непривычному — нотной грамоте или иностранному языку.
Но это еще цветочки. Научить работать с текстами — задача сложная, но выполнимая. Хуже другое. Поколения детей нынче меняются каждые три года. А возможно, и чаще. Методы, которые давали результат пять лет назад, больше не работают. Мы наблюдаем, как на смену «детям экрана» приходят дети «тактильной культуры» . Это кинестетики, у которых способ восприятия любой информации — пощупать, попробовать на зуб, ощутить всеми органами чувств. Они обрабатывают информацию почти так же, как это делают маленькие дети.
Они слушают, но не слышат, смотрят, но не видят. Им неинтересна сухая информация об объекте, им нужен сам объект. И не на картинке, а в руках. Если он возбудит их любопытство, они сами всё выяснят про него. Потому что информации много, она вокруг, она доступна в режиме 24/7. Они тонут в завалах информационного мусора. И очень дотошно выбирают, что запоминать, а что — нет. Им нужна другая школа, которую мы называем «продуктивной». И этой другой школе нужны другие учителя.
Об учителях
Когда у нас в школе образуется вакансия преподавателя, мы ищем, в первую очередь, партнера, который разделяет наши ценности. Человека, у которого горят глаза. Который будет нести детям не просто «свет знаний», но свет своей личности, отношения к жизни, к другим людям, к своему предмету. Который будет уникален. Со своими сильными и слабыми сторонами, со своим стилем, и даже со своими «тараканами» в голове. Потому что личность может быть воспитана только Личностью. Система, производящая взаимозаменяемых людей-винтиков, больше не нужна . Более того — она вредна. И наша задача — создать школу, где каждый может свою уникальность не только продемонстрировать, но и развить.
Поэтому нам не нужны предметники-теоретики, мы нуждаемся в практиках, способных обеспечить продуктивную работу учащихся. Нужны люди, которые могут превратить знание в конкретное действие. Таких людей мало, везде, во всех отраслях. Но они есть. Зачастую они никогда не работали в школе, но когда они выходят к детям, понимаешь — это учитель от Бога. Надо только не побояться предоставить им эту возможность.
Мы приглашаем к нашим старшеклассникам профессиональных ученых, финансистов, юристов, социологов, продюсеров, специалистов в PR и HR. Они ведут у детей практические курсы, выступают в качестве консультантов и научных руководителей. Часто сами занятия происходят вне школьных стен, например, в лабораториях исследовательских институтов, в залах музеев, в офисах компаний и даже в торговых центрах. Это иной способ обучения, который совершенно не похож на традиционную школу, на привычную классно-урочную систему.
Смысл не в том, чтобы учитель прочитал тебе лекцию, а чтобы у тебя был материал, который позволит начать работать самостоятельно. У тебя должны возникнуть вопросы, с которыми ты и придёшь к преподавателю. Он поможет тебе систематизировать полученные знания и разобраться в том, что осталось не до конца проясненным. В мировой педагогике это называется blended learning или «смешанное обучение».
Под этот формат обучения выстраивается вся образовательная среда. В «Афинах» во многих помещениях столы-трапеции расставлены по кругу. Дети работают лицом друг к другу группами по 12—14, а иногда и по 5—6 человек. Для нас важно, чтобы они научились работать в командах, коммуницируя друг с другом. У нас нет школьной формы. Нет учительских в традиционном понимании. В небольших комнатках, где стоят компьютеры преподавателей, детей можно встретить чаще, чем взрослых. Использовать мобильные телефоны не запрещено. Наоборот, мы стараемся научить детей пользоваться электронными девайсами как рабочими инструментами, а не как единственным источником развлечения и вдохновения.
Философия и принципы
Афины — демократическая школа. Если вы хотите понять, что это такое, посмотрите очень крутой фильм «Summerhill» о старейшей и самой известной демократической школе. Быть такой школой очень просто. Надо только реализовать в своей системе четыре главных принципа демократического образования.
Первый принцип — ответственная свобода выбора. Глупо требовать от ребенка нести ответственность за выбор, которого он не совершал. Как часто мы, родители, забываем об этом. Мы говорим: «ты должен…», «я хочу, чтобы ты…» — и потом огорчаемся: «Ну, почему ты не сделал? Ты же обещал!» Ничего он не обещал. Это мы навязали ему свой выбор. Это нам было надо, чтобы он сделал это, или стал тем, кем мы решили.
Мы в «Афинах» учим детей совершать свой собственный выбор. Всех детей. От самых маленьких до старшеклассников. Мы хотим, чтобы ребенок понял: выбирая одну из двух альтернатив, человек открывает для себя одни возможности и закрывает другие. Он не может пойти одновременно двумя дорогами, а значит, выбрав один путь, он выбирает и то, к чему в конце концов он придет. Это и есть ответственность за последствия выбора.
Ребенок может сказать: «Я не хочу учить это, мне это не интересно». — «Отлично! — отвечаем мы. — Ты не сдашь зачет, не получишь высокий уровень по теме, но, в конце концов, это твой выбор, твоя жизнь и твоя сфера ответственности. Мы, со своей стороны, готовы помочь тебе догнать сверстников, если ты потом передумаешь».
Думаете, это легко — сказать так? Ведь куда как проще объяснить ему, несмышленышу, что мы, взрослые, лучше знаем, что ему понадобится в жизни. Но знаем ли мы? Мы никогда не жили в мире, в котором придется жить ему, и который ему придется создавать и осваивать. А потому, пусть он сейчас, пока можно, учится выбирать, ошибаться и учиться на собственных ошибках.
Наша задача — обеспечить ему возможность выбора. Для этого нужна гибкая и настраиваемая на ребенка образовательная среда. Школа должна позволять выбирать, что учить, когда учить и у кого учиться. Мы пытаемся реализовать это, используя технологии blended learning, или применяя работу в разновозрастных командах (это второй принцип демократического образования) , или обучение в динамических группах. Например, параллель 8-классников делится на математику на три учебные группы по 12 человек в среднем. К ним одновременно приходят три учителя, и каждый ученик знает, какой преподаватель — его. Затем наступает черед украинского языка, и к ним снова приходят три учителя, и ученики вновь расходятся по своим преподавателям, но образующиеся группы уже совсем не те, которые были на математике. Просто потому, что дети — разные, кто-то спринтер в математике, но стайер в языке, кто-то — наоборот, а кто-то хорош и в том и в другом. Также и преподаватели разные, у каждого своя энергетика и своя манера вести занятие. Так что сложившаяся учебная группа — результат совместного выбора взрослых и детей.
Третий принцип — отказ от балльной системы оценивания . У нас ее нет. Вместо этого есть образовательные уровни. А к ним написаны уровневые критерии, чтобы начиная изучать любую тему, ученик заранее знал, что ему потребуется выучить и сдать. Поэтому каждый может выбрать, какой уровень он будет брать по этой теме. В начале нового триместра мы заключаем трехсторонний договор между школой в лице тьютора, ребенком и его родителями: какие уровни по каким курсам мы будем считать целевыми. Мы в шутку называем это «проектом табеля». Например, математика на В, английский на А, а история на С. Это совместное взвешенное решение школы и семьи.
Но это не значит, что результаты не могут оказаться лучше или хуже. Возможно, планка поставлена слишком высоко, и ученик просто не в состоянии до нее допрыгнуть. Тогда мы вновь собираемся и решаем, как быть: понизить целевой уровень или не сдаваться и найти способ его достичь. Бывает и обратная ситуация. Как правило, когда ты только начинаешь чем-то заниматься, ты выбираешь для себя высоту, на которую точно прыгнешь, но когда тебе это удается, ты понимаешь, что, оказывается, всё это страшно интересно. И ты начинаешь сам для себя эту планку поднимать. Никто не заставляет тебя это делать. Ты решаешь сам — и добиваешься этого. Потому что это твоя жизнь, твое будущее и твой выбор.
Четвертый принцип демократического образования — со-управление взрослых и детей. Именно со-управление, а не самоуправление. Для нас это естественно. Первый пункт наших школьных правил (кстати, выработанных и принятых детьми) гласит: «Все — дети и взрослые — занятые в продуктивной деятельности Школы, являются сотрудниками Школы». Это не голая декларация. Эта установка пронизывает всю школу и по горизонтали, и по вертикали. Мы даже называем друг друга не «ученики и учителя», а «младшие и старшие сотрудники». Младшие и старшие — только по возрасту, а не потому, что кто-то главнее. И если в правилах написано, что на территории школы запрещено курить и распивать спиртные напитки, то это касается всех сотрудников, вне зависимости от должности и возраста. Также и состав Школьного совета, нашего законодательного органа, определяется общешкольным голосованием, и ни директор, ни другие администраторы по нашему афинскому закону не имеют права быть его членами.
Кроме принципов демократического образования, мы исповедуем и другие важные принципы. Например, обучение в игре. Играя, учись; учись, играючи! Банально, но правда: вся наша жизнь — игра. Мы играем в пап и мам, в серьезных экспертов и грозных начальников, в учителей и учеников. Учеба может быть весёлым приключением, удивительным квестом, а не тяжким, отупляющим трудом. Учиться — здорово. Учиться — интересно. Учиться можно всюду, всегда, всю жизнь. Надо только подойти к ней творчески. Поэтому Афины — территория креативности. За этим очень многое стоит. Это не только школьный театр, художественная, вокальная или кулинарная студии, но и способность найти нестандартный выход из сложной ситуации. Это умение превращать проблемы в задачи, — а ведь задача всегда имеет решение! Это то, чему мы учим детей: не бояться вызовов и с улыбкой идти по жизни. Попробуйте, у вас тоже получится!
О деньгах
«We’re here to put a dent in the Universe», — говорил Стив Джобс. — «Мы здесь, чтобы вставить вмятину во Вселенной». Но для того, чтобы оставить глубокую вмятину, нужен хороший молоток, не лбом же бить. И если боёк — это ваши идеи, то рукоять молотка — это деньги, которые у вас есть. Чем длиннее эта рукоятка, тем увесистее удар.
Долгое время мы не понимали этого. В советском обществе считалось пошлым говорить о деньгах и куда выше ценились энтузиасты-бессребреники. Но нельзя создать комфортные условия обучения, не вкладывая значительные средства, и нельзя пригласить в школу талантливых педагогов, предлагая им нищенскую зарплату. Не деньги ценны сами по себе, а те возможности, которые они предоставляют для реализации наших идей. Все, что вы видите здесь — результат инвестиций в школу родителей, которые поддерживали нас на протяжении многих лет.
Поэтому если бы можно было вернуться со своими знаниями лет на двадцать назад, мы с самого начала стали бы относиться к школе, как к бизнесу, как к «делу». Не в том смысле, что мы стали бы «зашибать бабло», а в том, что мы смогли бы развиваться динамичнее и эффективнее. На первых порах мы совершали множество детских ошибок, которых избежали бы, если бы понимали законы, по которым живет и развивается любой успешный бизнес. Поэтому я приветствую, когда люди из бизнеса приходят в образование. Потому что у них уже есть понимание того, как это строится, из каких кирпичиков, как это может быть сделано быстро, дешево, качественно, с пользой для детей. Плохо лишь, когда открывают школу, чтобы тупо заработать. Здесь такое не проходит. Такие школы быстро схлопываются и умирают.
О школьной реформе
Я бы сравнил нашу реформу с переклейкой обоев в доме, который разваливается. Рушатся стены, потолок протекает, а мы говорим: «Не преувеличивайте, не так всё ужасно. Надо вот только обои поменять». На самом деле, из этой системы нужно уходить. Она просто валится, и валится прямо на головы наших несчастных детей.
Другое дело — куда уходить. Я убежден: спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Нужно создавать альтернативные школы, и не бояться того, что не получится. Все получится. Потому что, как ни странно, с детьми работают не программы и не методики. Методика, сама по себе, — ничто. Важно, кто с нами рядом. Не учитель, не «урокодатель», а человек. Именно Человек, с большой буквы. Потому что воспитывает детей не то, что мы говорим, а то, как мы относимся к жизни, к другим людям, к работе или к учебному предмету. Остаются в памяти не формулы, а личности. И если личности рядом не было — на этом месте в нашей жизни зияет огромная нравственная дыра.
Поэтому не важно, есть ли у вас педагогическое образование или опыт преподавания. Зачастую, достаточно просто любить детей, и уча их, учиться вместе с ними. Не бояться совершать ошибки. Не бояться, что они где-то что-то пропустят. Если они загорятся тем, чем загорелись вы — они всё наверстают.
Как выбрать школу. Советы родителям
Есть простой тест. Попробуйте договориться о встрече с руководством школы. Если вы более-менее без проблем сможете выйти на первых лиц в школе — на директора или его заместителя, которые вам всё покажут, расскажут, ответят на все вопросы — скорее всего, от них до детей также небольшая административная дистанция. Но если перед вами будет воздвигнуто несколько редутов, если вам с боем нужно будет прокладывать путь к первому лицу, можете быть на 100% уверены, что любая ваша просьба или претензия никогда до него не дойдет. Вы можете сколько угодно стучаться в закрытую дверь и взывать: «Пожалуйста, сделайте что-нибудь с доской в классе, на ней невозможно писать!», или «Сделайте что-нибудь с Марьванной, она орёт и унижает наших детей!» — вас не услышат.
Но, допустим, вы проникли в школу. Просто пройдитесь по коридорам. Просто посмотрите и послушайте, как происходит общение — детей между собой, детей со взрослыми, взрослых с детьми, взрослых между собой. Вам хватит пяти минут. Вы всё поймете про эту школу. Вы хотите, чтобы в этих стенах провёл десять-двенадцать лет ваш ребенок? Чтобы именно так он общался? Чтобы так с ним говорили? Если да, — если это то, что вы искали, — всё, смело подавайте документы. Если нет, если вы понимаете, что не хотите, чтобы его распекали истерички с начёсом, чтобы он ходил в накуренный туалет, чтобы ему, пробегая мимо, давал пинка старшеклассник, — значит, это не ваша школа.
Потому что школа, как сказал один из наших выпускников, это не стены, не интерактивные доски, не грамоты МОН, не дорогие планшеты, а это та атмосфера, та среда, в которой ты чувствуешь себя либо безгласным, униженным и забытым, либо востребованным, значимым и любимым. Поэтому делайте выбор сердцем. Ищите школу своей мечты!
Беседовала Ксения Букшина