|
|
|
|
|
|
|
|
06.10.2017
Здесь было уютно Пушкину
М. Кучерская / Ведомости
Небольшой деревянный особняк, который Василий Львович нанимал в 1820-е годы, чудом уцелел, был стремительно отреставрирован и с сегодняшнего дня принимает посетителей. И это, безусловно, одна из самых приятных литературно-музейных новостей последнего времени.
С племянником Василия Львовича связывали не только кровные узы, но и литературное родство: старший и младший Пушкины придерживались похожих взглядов на поэтический язык, способы его обновления, оба входили в общество «Арзамас», где шутливым прозвищем Василия Львовича было «Вот я вас», а также Вотрушка.
Поэт, светский лев и щеголь, после возвращения из Парижа Василий Львович с детской гордостью давал дамам понюхать свои завитые и надушенные французским цирюльником кудри. Были у него и другие слабости – он очень любил декламировать собственные стихи, то повышая, то понижая тон, в том числе знаменитого «Опасного соседа», описывающего посещение двумя приятелями борделя, а впрочем, с удовольствием «певец Буянова» слушал и других. Дом его славился гостеприимством, круг общения – широтой. Не только племянник, но и Вяземский, Дельвиг, Пущин, Мицкевич не раз посещали его здесь, на Басманной, чтобы, скинув плащ на диванчик в прихожей (с нее начинается экспозиция), начать беседу в зале с зеркалами, канделябрами и портретами – здесь представлен и один неизвестный, недавно приобретенный музеем портрет Василия Львовича. А затем, посидев в голубой гостиной, обставленной сотрудниками музея с отменным изяществом мебелью из карельской березы, отправиться в столовую, к пуншу и гусю в яблоках.
Почти все здесь – реконструкция, составленная из антикварных предметов первой трети XIX века, подлинных вещей Василия Львовича нет. Из сохранившегося «с тех самых пор» только филенчатые двери, высокая печь в гостиной, несколько книг из библиотеки.
Но в данном случае это и не важно. Ценность этого музея – не в подлинных вещах. И даже не в родстве Василия Львовича с лучшим русским поэтом. Пушкин-старший с его хлебосольством, галломанией, просвещенностью был великолепной (живой, кудрявой, остроумной) репрезентацией эпохи. И чуть легкомысленная, но изысканная атмосфера московской гостиной 1820-х накрывает вас, едва вы входите в музей, который и на музей-то не похож, похож, не поверите, на гостеприимный жилой дом.